Григорий Горин - Кин IV
Король. Не выношу легких побед. Глупейшее положение: проигрывать не терплю, а когда выигрываю, то начинаю мучаться, что со мной сыграли в поддавки. Буду играть теперь только со стенкой…
Эми. Клянусь, все было честно. В первом же сете он еще сопротивлялся, но начиная со второго…
Король (перебивая). Достаточно! Вы же понимаете, графиня, что я пригласил вас не для того, чтоб обсуждать ход игры… (Делает знак лакею.)
Соломон поспешно выходит.
Скажите, вы были вчера в театре Друри-Лейн?
Эми. Разумеется…
Король. Почему «разумеется»? Вы стали театралкой?
Эми. Нет… Но последнюю неделю… (Смутившись.) И вчера давали «Гамлета». Моя любимая пьеса.
Король. И что ж там произошло, на вашей «любимой пьесе»? До меня уже дошли кое-какие слухи…
Эми (вздохнув). Что я могу сказать, ваше величество? Очередная дерзкая выходка… Наглая выходка, которыми мистер Кин потчует вульгарных поклонников весь этот месяц. Впрочем, сначала все было довольно прилично. Спектакль начался, появился призрак, поговорил с Гамлетом… Потом приехал бродячий театр…
Король. Умоляю, не надо пересказывать весь сюжет.
Эми. Но это важно, ваше величество. Чтоб было понятней, как он нагнетал обстановку. Потом, стало быть, артисты сыграли этот дурацкий скетч, где один другому что-то льет в ухо… После этого Король… ну, который в пьесе… он в гневе выбегает. И вот тут мистер Кин выходит вперед и, посмотрев на вашу пустую ложу, произносит: «Раз королю не нравятся спектакли, то, значит, он не любит их, не так ли?!!»
Король. И что?
Эми. Хохот и аплодисменты.
Король. Почему?
Эми. Не знаю, ваше величество. Очевидно, здесь вложен какой-то смысл, доступный только маловоспитанным людям. А дальше все пошло в таком же духе… Крикнул Офелии: «В монастырь!» – аплодисменты, убил Полония и сказал: «Я метил в высшего…» – овация. А в конце, когда он заколол короля и заявил: «Вот, блудодей, пей свой напиток!!», началось что-то невообразимое.
Король. «Блудодей»?.. Какое странное словцо… По-моему, его нет у Шекспира?
Эми. Уверена, что нет. А если и есть, то оно не может быть направлено в адрес… (Осеклась.)
Король (гневно). Что за чушь? Какой адрес? Шекспир не служил в почтовом ведомстве! Великий поэт рождал великие мысли, и только невежество способно их перетолковывать, принижая до уровня собственного понимания!.. Надеюсь, вы не аплодировали?
Эми. Я была возмущена. Я кричала: «Позор! Позор!»
Король. Этого тоже не следовало делать. Любой выкрик в данной ситуации мог иметь двойной смысл… Впрочем, я благодарю вас, графиня, за сочувствие и подробный рассказ. (Открыл шкатулку, достал веер, протянул Эми.) Если не возражаете, я бы хотел подарить вам в знак признательности…
Эми. О, ваше величество! Вы словно угадали мое давнее желание… (Обмахивается веером.) Я могу это воспринимать как символ особого расположения?
Король (испуганно). Нет, нет… Никаких символов. Просто – презент… А теперь я вас не задерживаю, графиня. Мне необходимо принять ванну.
Эми (игриво). Вы уверены, что я не могу быть вам полезна?
Король. Вероятно. Но сначала я должен побыть один…
Эми уходит. Король подходит к ширме, отодвигает ее, открывая сидящего там Кин а.
Король (мрачно). Вот, Эдмунд, я дал вам возможность один раз услышать то, что я принужден слышать ежедневно… Согласитесь, это – малоприятно!..
Кин. Я не могу отвечать за чье-то воспаленное воображение.
Король. Разумеется… И все же… (Достает книгу.) Откуда это слово? (Листает книгу.) Что-то не помню… (Читает.) М-да. Действительно… «Вот, блудодей, пей свой напиток!..» Это место придется вычеркнуть.
Кин. Слушаюсь, ваше величество.
Король (листая книгу). И в «Ричарде». Монолог Глостера. Со слов: «Кто к женщине умел так подольститься… Кто женщину сумел так обольстить?..» И еще в «Виндзорских проказницах»… Сцена свидания в парке. Говорят, третьего дня она вызвала нездоровый ажиотаж…
Кин. Не помню.
Король (сердито). Не лукавьте, Кин! Все вы прекрасно помните. Я не допускаю мысли, что вы сознательно проявляете бестактность, но уж если сплетни создали такую нездоровую ситуацию в обществе, ее необходимо учитывать. Тем более что завтра я намерен посетить Друри-Лейн.
Кин. Завтра я бы рекомендовал этого не делать, ваше величество. Завтра – «Отелло».
Король (сердито). Ну и что?!
Кин. Даже если я вымараю все свои реплики, то не поручусь, что сам сюжет будет правильно истолкован публикой.
Король. Черт возьми, что ж мне теперь вообще не ходить в театр?!
Кин молчит.
Что у вас послезавтра?
Кин. «Двенадцатая ночь».
Король. Ну, в этой вещице, по-моему, никаких двусмысленностей? Кроме названия… «Двенадцатая ночь»… Звучит легкомысленно.
Кин. Не стоит менять название, ваше величество. Проще сменить исполнителя.
Король. Без глупостей, Кин, без глупостей…
Кин. Если одному из нас нельзя появляться в театре, то приходится выбирать меньшую потерю для общества. Поэтому я ухожу из Друри-Лейн.
Король (в отчаянии). Кин…
Кин. Решение окончательное!
Пауза.
Король. Вы благородный человек, Эдмунд. Я и сам хотел предложить вам это, но вы, как всегда, раньше угадали мое желание. Сделаем паузу! Ни вас в театре, ни меня… А пусть все сплетники кусают локти за то, что погубили искусство. Поедете с Анной на гастроли!
Кин. Нет, ваше величество. Я подал на развод.
Король Да вы с ума сошли!.. Ведь это суд, свидетели, газетчики… Какая грязь! Эдмунд, я вам запрещаю!
Кин (резко). Ваше величество, вы можете мне запретить выступать на сцене, но заставить играть идиотскую роль не можете!
Король (переходя на крик). Могу! Не забывайте, мистер Кин, перед кем стоите! Я сейчас обращаюсь к вам как к гражданину! Вы патриот или нет?!.. Недопустимо осквернять корону Британии!! (Смутившись.) Фу, черт! Какая пошлая высокопарность… Извините, Эдмунд. Я говорю с вами прежде всего как друг… Мужская дружба – выше семейных уз! Мы-то с вами это знаем. Бог мой, если воскресить все наши похождения, так половина Лондона должна сегодня разводиться! Ну, Эдмунд, ну, дружище… (Обнимает Кино.) «Когда Артур взошел на трон и назван королем, накрыли стол на сто персон, а сели мы вдвоем!..» Вдвоем, Эдмунд! У нас с вами есть что вспомнить. Позади веселая молодость. Неужели сейчас свой зрелый возраст мы испортим буржуазной благопристойностью?!.. Я надеюсь на вас, Эдмунд. Вы меня не подведете?
Кин мрачно кивнул.
Благодарю! (Протягивает руку.)
Кин неуверенно пожимает.
Королевское соглашение: Георг IV и Кин IV! Исторический день… (Устало.) Фу, я вспотел больше, чем от игры в теннис. Срочно в ванну… (Начинает раздеваться.)
Кин делает попытку уйти.
Останьтесь, Эдмунд. Я специально отослал слуг, чтоб мы могли потереть друг другу спинки… (Лезет в ванну.) Как в юности… Помните эту баньку в охотничьем домике?.. Боже, сколько было тогда выпито… Дорого б я сейчас дал, чтоб иметь право на такой загул… (Намыливает голову и лицо.) А потом мы поехали к этим двум сестричкам-баронессам. Как же их звали?.. Вашу, кажется, Элиза?!.. Впрочем, по тем временам не было «вашей» или «моей»… Все было общее! (Смеется.)
Кин тихо выходит.
А потом неожиданно нагрянул папаша, и они нас спрятали в шкафу… (Смеется.) Фу, дьявол, даже в глазах защипало. Сполосните-ка меня, Эдмунд!.. Там кувшины с водой. (Встает в ванной, трет глаза.) Эдмунд, где вы?.. Что за дурацкие шутки?!! (С трудом выбирается из ванной, шлепается на пол.) Негодяй, вы за это ответите!.. (Трет глаза, оглядывается, смеется.) Сукин сын, с ним не соскучишься…
Затемнение
Картина шестая
Улица. Вывеска ресторанчика. Из дверей ресторана Соломон выводит Кина, тот еле держится на ногах.
Кин (поет)Когда еще был я зелен и мал –Лей ливень всю ночь напролет!Любую проделку я шуткой считал,А дождь себе льет и льет…
Соломон. Держитесь, сэр, держитесь за меня! Пора домой. Дождь, кажется, действительно собирается…
